Мечтаю о Чикаго с «Медведем»

Mar 11, 2024

Карен Хагг

Праздничные ужины в моей семье всегда были диким делом. Когда моя мать принимала гостей, к нам пришла громкая стайка теть и дядей, в основном поляки, а также несколько немецких и итальянских супругов. Вино, пиво и мартини текли свободно, а дымный запах жареной индейки наполнял воздух. Люди переговаривались друг с другом, если хотели, чтобы их услышали, и смех всегда разражался взрывами.

Это были хорошие времена. В другие моменты общение могло стать неловким и злым. Парочки ссорились, дяди слишком много пили, а старшие кузены ругались друг с другом. Одна из моих теток мягко пыталась успокоить ситуацию, но другая ругала меня изо всех сил. Десять минут спустя мы все, держась за руки, сидели за столом и произносили молитвы. К концу вечера взрослые делились своими теплыми воспоминаниями о моем отце, который умер от рака легких несколько лет назад, заставляя мою бабушку тихо плакать.

В моей семье у каждого была какая-то боль. Для моей матери, брата, сестры и меня это была потеря отца. Его отсутствие ранило каждого из нас по-разному, но никто из нас по-настоящему не справился с этим. Вместо этого оно проявлялось в контролирующем поведении, суждениях, гневе или депрессии. Иногда отрицание. Я не знал, что думать, и продолжал чувствовать себя эмоционально потерянным в течение многих лет.

До 1991 года, когда я посетил Сиэтл. Мои тетя и дядя обосновались в штате Вашингтон после долгой карьеры моего дяди в ВВС. Моя тетя посоветовала мне попробовать пожить на северо-западе Тихого океана, чтобы посмотреть, понравится ли мне это. Недавно получив диплом с небольшими перспективами трудоустройства, я принял ее предложение и не оглядывался назад.

После этого моя жизнь расцвела. Я встретила своего мужа, устроилась на работу в успешный технологический стартап и жила среди вежливых либералов кумбая, чья единственная борьба, казалось, заключалась в том, чтобы пережить темную и влажную зиму (что, честно говоря, может оказаться трудной задачей).

В течение многих лет такой образ жизни меня устраивал. Я гулял по красивым лесам, ел полезного лосося и фотографировал безмятежные горы. Это был перерыв, который мне был нужен. Мягкая погода, мягкие люди. Приятные, но не интенсивные переживания. Поскольку Сиэтл был новым городом, в нем не было особой истории, которую можно было бы сохранить. Архитектура была скучной, этническое разнообразие скудным, а культурная жизнь скудной. В этом далеком северном городе не так много эмоций, только много вежливости. И мне это понравилось.

Я сосредоточился на внутренней деятельности, такой как воспитание детей и работа в одиночестве в качестве профессионального садовника. Я завел друзей, но в типичной для «Сиэтла» манере, не многие из них чувствовали себя близкими, как семья. Люди мягко держались особняком. Они официально планировали социальные мероприятия, например, отдаленные визиты к врачу. Итак, когда прошло второе десятилетие жизни на Северо-Западе, я принял одиночество, которое часто чувствовал в себе, как нормальное.

Потом я посмотрел Медведя. В первом эпизоде ​​повара ресторана The Original Beef of Chicagoland работают в бешеном темпе, сочетая в себе тревогу, негодование, находчивость и язвительный юмор. Они изо всех сил стараются держать двери открытыми, поскольку бывший владелец Майки покончил жизнь самоубийством, оставив долговой бизнес своему брату Карми (которого великолепно играет Джереми Аллен Уайт).

Карми вернулся из Нью-Йорка, Копенгагена и других стран, где он стал одним из самых популярных шеф-поваров в мире. У него есть амбиции, чтобы The Beef не только стал прибыльным в финансовом отношении, но и когда-нибудь стал качественным заведением для гурманов. Ричи, лучший друг Майки и менеджер ресторана, сопротивляется, как и персонал. Они хотят делать то, что всегда работало. Они открыто высмеивают формальное кулинарное образование и мирской образ жизни Карми, как одна большая неблагополучная семья.

Необузданная энергия шоу что-то разбудила во мне. Жизнь Карми в Чикаго была настоящей. Аутентичный. Социальное. Я знал этот ресторан и этих людей. Сколько раз я ел в подобных заведениях? Больше, чем я мог сосчитать. Сколько крутых, но великодушных людей я знал там? Много. Они распространились не только на мою семью, но и на друзей, коллег и случайных людей, с которыми я общался в городе.